За два года до этого трагического происшествия наставник Демореста с беспокойством высказывался по поводу отчаянного бесстрашия своего протеже. Настало время сбыться этому пророчеству. Макс Харрисон Деморест из города Флинт, штат Мичиган, в свои тридцать два года был профессором нескольких университетов, входящих в «Лигу плюща»[80], перспективным ученым, лейтенантом американской армии, полярным спасателем, мужем и отцом. Он погиб, пытаясь помочь людям, попавшим в отчаянную ситуацию.

Один из ведущих специалистов-гляциологов спит вечным сном на глубоком дне ледника среди вечной мерзлоты.

Через несколько минут после взлета все три человека, находившиеся на борту биплана, поняли, что тоже попали в беду. Пурга накрыла залив и его окрестности быстрее, чем ожидал Притчард. Вернуться в Команчи-бей было уже невозможно.

Прошло девять минут с тех пор, как «Грумман дак» покинул ледник. Он должен был пролететь уже полпути. В этот момент Притчард связался с кораблем и запросил прогноз погоды. Радист «Нортленда» начал было отправлять сводку, как вдруг пилот прервал его, закричав: «МО, срочно дайте МО!»

Это могло означать только одно – Притчард не понимает, где он. Он сбился с курса из-за бури и плохой видимости. Биплан летел «в молоке» со скоростью около ста шестидесяти километров в час. Запрашивая магнитную ориентировку, он пытался проложить путь к «Нортленду». Без нее он мог запросто врезаться в ледник или упасть в воду. Он искал ориентир, как моряк ищет бакен, отмечающий опасные рифы.

Корабельный радист отстучал на специальной частоте пять тире подряд. Он снова и снова повторял ориентировку, но ответа от биплана не поступало. С «Нортленда» пытались сообщить, что истинный курс с поправкой на ветер – 115° и он приведет летчиков через ледяную пустыню к ожидающему их кораблю. Но ни пилот, ни радист «Груммана дака» не отвечали. Маленькому самолету так и не удалось выбраться из окутавшей его пелены.

На корабле осознавали: Притчард, Боттомс и Ховарт в опасности. Сослуживцы подозревали, что случилось самое страшное, но отказывались в это верить. Может, биплан повернул обратно к бомбардировщику, чтобы сесть в знакомом месте на леднике? Может, он благополучно приземлился еще где-то, но перестала работать рация? Или, возможно, сел на воду в Коджи-бей, а сигнал оттуда не проходит из-за бурана?

Тем временем экипаж бомбардировщика бился с собранной Ховартом рацией. Наконец, Тетли разобрался, как ею пользоваться, и передал на «Нортленд» трагические новости: «Деморест на мотосанях упал в расселину. Мы не в состоянии его вытащить. Пожалуйста, пришлите немедленно помощь… Пытаемся связаться с бипланом, но он не отвечает».

В ответ с корабля сообщили, что самолет не вернулся. Это стало еще одним тяжелым ударом для команды «PN9E», особенно для Билла O’Хары и Пола Спины. В то утро, еще до того, как случилось несчастье, товарищи помогли больным одеться и подготовиться к эвакуации. Теперь, когда сгинул и самолет, и одни мотосани, казалось, что у нуждающихся в срочной медицинской помощи людей уже нет шанса ее получить. Время работало против них. И все же и у пострадавших, как и у команды корабля, оставалась надежда на то, что Притчард, Боттомс и Ховарт живы и что они приземлились где-то на просторах Гренландии между местом крушения бомбардировщика и Команчи-бей. Пока не было неопровержимых доказательств гибели экипажа «Груммана дака» и радиста «В-17», их считали пропавшими, но не мертвыми.

Прошло несколько дней. Командующий Гренландского патруля «Айсберг» Смит послал на «Нортленд» серию радиограмм, в которых выразил серьезную озабоченность потерей биплана. Контр-адмирал убеждал капитана, что «при появлении малейшей угрозы для экипажа» кораблю следует немедленно покинуть бухту. Операция по спасению летчиков с бомбардировщика «PN9E», которая должна была занять три дня, уже затянулась дольше. С каждый днем «Нортленд» подвергался все большему риску: он мог попасть в ледяную ловушку, из которой не сможет выбраться.

Одно из сообщений от Смита было категоричным: «Подчеркиваю: вопрос безопасности «Нортленда» первичен, а его участие в спасательной операции должно отойти на второй план». Корабль был ключевым «ресурсом» Береговой охраны, на нем лежала важная миссия по охране всего побережья. Командующий не мог допустить, чтобы с ним что-то случилось. И все же, несмотря на обеспокоенность ситуацией, адмирал ни разу не поставил под вопрос правильность решений, принятых ранее капитаном «Нортленда» и пилотом Джоном Притчардом.

Через неделю после последнего вылета «Грумман дак» американский бомбардировщик «В-17» пролетал над Коджи-бей. Пилот, капитан Кеннет Тернер, обнаружил биплан. В его сообщении, которое не стало ни для кого неожиданностью, говорилось:

«Грумман разбит. Никто не подает признаков жизни».

По мнению Тернера, самолет находился примерно в четырех с половиной километрах от береговой линии, хотя впоследствии говорили, что он преувеличил расстояние до воды. А вот рассказ пилота о том, какое душераздирающее зрелище ему открылось, не оспаривал никто: хвост биплана торчал вверх, крылья были обломаны, корпус в целом не поврежден, но носовая часть разбита вдребезги.

Похоже, биплан на полной скорости врезался в землю. И все же проводившие расследование служащие Береговой охраны, а также историки, анализирующие факты в своих тихих кабинетах, еще много десятилетий спорили о том, что все-таки произошло. Они задавались вопросом: пытался ли Притчард, попав в белую пелену, повернуть машину назад на ледник, с которого стартовал, или продолжал, как мог, держать курс на «Нортленд»? Последнее казалось более вероятным, потому что Герберт Керз, штурман «В-17» под командованием Тернера, позже нарисовал карту, на которой было показано, что упавший биплан был развернут в сторону Команчи-бей.

Так или иначе, свидетельство экипажа Тернера доказывало, что самолет разбился, а Притчард, Боттомс и Ховарт погибли.

Так оказалось, что оба плана эвакуации летчиков «PN9E», – на мотосанях и по воздуху, – неосуществимы. Еще более плачевным было то, что при героических попытках хоть как-то спасти попавших в беду, погибло четверо американских военных.

В последующие несколько недель Береговая охрана снаряжала группы, которые должны были добраться до биплана. Впрочем, было понятно, что трое, находившиеся на его борту, не выжили.

Правда, в архиве сохранилась одна до странности оптимистичная радиограмма с «Нортленда», отправленная на одну из гренландских баз через пять дней после катастрофы «Груммана дака». В ней корабль запрашивал помощь для биплана и тех, кто находится рядом с ним: предполагалось, что его экипажу сбросят снаряжение, новые аккумуляторы, шестьдесят галлонов топлива, а также восемнадцать запальных свечей и набор гаечных ключей, которые помогут подготовить двигатель к взлету. Также необходимо было доставить спальные мешки, кофе, еду и алкоголь.

После того, как Тернер обнаружил «Грумман дак», все экспедиции к самолету были обусловлены уже не стремлением спасти людей, а желанием вывезти их останки и таким образом отдать дань их подвигу, а также хоть как-то утешить семьи, которые могли бы достойно похоронить своих близких. Но шторма, бураны, суровые вьюги ноября и декабря 1942 года не позволили сделать даже этого. Тела Притчарда, Боттомса и Ховарта все эти годы так и оставались на месте катастрофы.